"Ребенки" пленных не берут - Страница 14

Сержант закинул рюкзак на заднее сиденье Нивы и уселся рядом с водителем, поставив автомат на пол и зажав коленями.

Выспаться не удалось. Почти вся ночь ушла на то, чтобы объяснять Фарруху, зачем ехать лично. Таджик считал, что достаточно поручить все дела «языку». Мол, люди Ирбиса никогда не подводят и, бывает, даже проводят переговоры за местных правителей. Но были нюансы. Не то, чтобы Борис не верил в квалификацию посредника. Но дело ведь не только в Андрее. То, что он остался один, не отменяет прежних задач. А про Бригаду посредник не знает. Пока всё объяснишь, времени пройдет больше, чем займет дорога до Душанбе. Да и не всё можно рассказать посторонним.

«Язык» поднялся еще в темноте. Согласился передать необычную посылку, естественно, выставив классические условия типа полного подчинения приказам. И запросил неожиданно малую оплату, объяснив, что «посылки дешевле слов».

Посредник сел за руль, критически посмотрел на небо и коротко выругался на незнакомом языке. Машина тронулась.

В салоне было тепло, начинающийся дождь ритмичным перестуком по стеклу навевал сон…

Проснулся Юринов уже на подъезде к Самарканду, на блок-посту. Даже не пришлось предъявлять выписанный Умидом пропуск. Старшему поста хватило и пайцзы посредника. Невысокий парень в выгоревшем камуфляже, придерживая болтающийся на слишком длинном ремне автомат и беспрестанно позевывая, поднял полинявшую жердину импровизированного шлагбаума. «Нива» поехала дальше.

— Слушай, а как к тебе обращаться? — спросил Юринов спутника, когда блок-пост с невыспавшимся бойцом остался позади, — я понимаю, что вы все безымянные, но неудобно же. Вдруг стрельба или еще что…

«Язык» усмехнулся:

— Если так нужно имя, называй Дамиром.

На этом разговор закончился, Дамир вел машину, Борис, целиком опустив стекло, глазел по сторонам. Погода наладилась. Небо было чистым, солнышко уже начинало припекать, но пока не сильно. Сержант зевнул, чуть не вывернув челюсть.

— Спи, — сказал Дамир, — хоть до Гузара. Там перекусим. Дальше до самого Байсуна будет только пыль из-под шагающих сапог. А вот после лучше смотреть по сторонам.

— А что там за Байсуном?

— Афганистан близко. Пуштуны иногда налёты устраивают. Кишлаки не по зубам, а на отдельные машины поохотиться любят.

— Ты на русском, как на родном говоришь!

— Работа такая, — пожал плечами Дамир. — Таковы Правила.

— Скажи, а какой приз положен тому, кто угадает, что за зверек изображен на знаке?

— Далось оно тебе…

— Люблю загадки.

— Похвальное свойство.

— Только призы на конкурсах отгадок разные бывают. Угадаешь такого зверька, и его же тебе и преподнесут… А оно мне надо?..

— Лучше не угадывай.

— Ну и не буду, раз не советуешь. В самом деле покемарю.

Боря устроился поудобней на сиденье и опять заснул…

Таджикистан, Айни

— Салам Алейкум, баши!

— Ваалейкум ассалам, посланник. Какие новости принес ты в этот недобрый час?

— Ты просил узнать, кто живет в Пасруде. Ирбис узнал.

Бодхани в нетерпении подался вперед.

— И кто?

— Люди, баши. Не шайтаны и не кутрубы. Просто люди. Хоть и не совсем простые.

— Это было и так понятно каждому, кто хоть немного отличается от барана. Что есть сказать еще? Кто они? Сколько их? Имена? — от волнения перехватило горло, баши чуть не сорвался на сип.

— Сначала дослушай, баши. Ты должен помнить наш договор. Мы находим живущих в Пасруде, передаем твоё послание, а обратно приносим ту ин-фор-ма-цию, которую они согласятся открыть. Леопард Гор ни с кем не ссорится. Для него все равны. Таковы Правила! Или ты хочешь, чтобы каждый из твоих врагов знал, чем занимается в данную минуту любой из джигитов?

— Мне плевать на правила! — вспыливший Ахмадов подскочил со своего места.

— Умерь свой гнев, баши! — Посредник остался невозмутим, словно перед ним стоял не разъяренный правитель, а обиженный ребенок. — Только несчастье, нежданно обрушившееся на твой род, заставляет не обращать внимания на чрезмерную горячность. Сначала выслушай всё, что принес язык Ирбиса, а уже потом будешь задавать вопросы.

— Хорошо. Продолжай.

— Имена тебе ничего не скажут. Да и у нас нет недели перечислять их. Я берегу твоё время, баши. Там живут люди. Разные. Много. Кто-то похож на таджиков. Кто-то светловолос и светлоглаз. Таких большинство.

— Урусы?

— Не совсем. Зоркий глаз заметит сотню отличий от тех урусов, которых можно увидеть в Душанбе. Но только зоркий глаз.

— Кто же может быть похож на урусов, но не быть им… — Задумался Ахмадов.

— Их происхождение сложно и запутано. Они говорят на языке, похожем и на наш, и на язык урусов.

— Как ты тогда понимаешь их?

— Наш язык они тоже знают.

— Хоть с этим стало ясно, но все запуталось еще сильнее… — Баши потер подбородок о воротник. — Что еще заметили твои зоркие глаза?

— Собаки.

— Что?

— Собаки. Черные псы. Огромные.

— Люди Ирбиса начали рассказывать сказки про кара-шайтанов?

— Нет. Я говорю только то, что видел своими глазами. Псов величиной с коня или быка не встречал. Но собаки, живущие в Пасруде, намного больше, чем в других местах. И отлично обучены. Как и люди. Они опасные враги, баши! И раз наш разговор зашел о легендах… Эти люди называют себя «оросами».

— Всё?

— Не всё. Они просили передать, — посланник протянул Бодхани шкатулку.

Ахмадов поднял крышку. Лицо баши, обычно смуглое, приобрело свекольный оттенок.

— Что это? — резко закрытая шкатулка чуть не разлетелась от удара ладонью.